Известный советский писатель, киевлянин Анатолий Кузнецов в молодости в поисках романтики колесил после войны по всей стране. В 1953-1955 годах он жил в Новой Каховке. Работал бетонщиком и писал статьи и заметки в газету «Всенародная стройка». Потом стал корреспондентом.
Презентация в Киеве
«Приказывается всем жидам Киева и околиц собраться в понедельник 29 сентября 1941 года до 8 ч. утра при ул. Мельника — Доктеровской (возле кладбища). Все должны забрать с собой документы, деньги, белье и другое. Кто не подчинится этому распоряжению, будет расстрелян. Кто займет жидовское жилье или разграбит предметы из тех жилищ, будет расстрелян».
Такие листовки раздавали волонтеры возле музея Великой Отечественной войны в Киеве 10 лет назад — в пасмурный дождливый день 23 сентября 2008 года. Это были репринтные копии листовок, которые на русском и украинском языках фашисты распространяли в Киеве в сентябре 1941-го. Тогда в Бабьем Яру расстреляли 120 тысяч евреев, пять цыганских лагерей, пациентов психиатрической больницы и несколько сотен украинских националистов. Всего погибло почти 200 тысяч киевлян.
Писатель Анатолий Кузнецов описал эти события в романе «Бабий Яр». Он вырос на Куреневке и был очевидцем оккупации Киева.
Вблизи Куреневки
Волонтеры таким флешмобом встречали тех, кто пришел на презентацию первого издания на украинском языке знаменитого «Бабьего Яра» Анатолия Кузнецова. Представлять издание приехал из Москвы сын писателя Алексей, который в то время работал в русской службе радио «Свобода».
Сын писателя Алексей Кузнецов на презентации в Киеве. 2008 год
Тогда книга «Бабий Яр» вышла в киевском издательстве «Саммит-книга» тиражом 30 тысяч экземпляров Из них 5 тысяч — впервые в переводе на украинский язык.
— Об издании на украинском говорили еще в 2001-ом, — рассказывал Алексей Кузнецов. — Тогда же я сделал перевод. Но издать удалось только через 17 лет. Помог меценат, который не хочет разглашать свое имя.
Известно, что в 1966-ом году обезображенное советской цензурой произведение вышло в московском журнале «Юность». Через три года автор выехал в Лондон. С собой прихватил снятую на микропленку полную версию романа. Рукопись он поместил в стеклянные банки и зарыл в лесу под Тулой.
Авторский вариант «Бабьего Яра» вышел в 1970 году в Нью-Йорке. Его перевели на многие языки. В Советском Союзе имя писателя изъяли из учебников.
— Даже из «Родной речи» папин рассказ забрали, — вспоминал Алексей. — В СССР книга была антифашистской. А в полной версии она антитоталитарная.
Анатолий Кузнецов работал в лондонской студии радио «Свобода», вел передачу «Писатель перед микрофоном». В мае 1979-го у него родилась дочка. А в июне, за два месяца до своего 50-летия, литератор умер. Из отцовских писем к матери сын составил книжку «Между Гринвичем и Куреневкой», а из радиопередач — «Выбранные беседы».
Анатолий Кузнецов в Лондоне в 1970-е годы
История старой публикации
Алексей Кузнецов целый час подписывал книжки тем, кто их тут же приобрел. Она тогда стоила 35 гривен. Журналистам и вип-гостям книжку подарили. Все это время я терпеливо ждал, пока Алексей Анатольевич освободится. А затем подошел к нему, представился, рассказал, что в газете «Деловые новости» мы печатали воспоминания новокаховчан о его отце.
— Да, я знаю, что мой отец некоторое время жил в Новой Каховке, — ответил Алексей. — Это правда.
Мы договорились, что я отыщу эту публикацию, сделаю ксерокопию для Алексея к следующему его приезду в Киев. Но, к сожалению, мы больше не увиделись.
А в домашнем архиве я ту публикацию нашел. Статью под названием «Война и мир Анатолия Кузнецова» написала Тамара Джурабаева. Она сумела отыскать людей, которые лично знали писателя и работали рядом с ним. Публикации была размещена в двух номерах газеты «Деловые новости» — №22 за 30 мая и №24 за 13 июня 2002 года.
Всё началось со случайной встречи журналистки на улице с Ириной Бондарь, которая полвека назад работала корректором в газете «Всенародная стройка». Подсказала имена других бывших сотрудников редакции и типографии, которые знали Кузнецова.
Антонина Васильевна Матусевич вспоминала: когда Кузнецов не вернулся из-за границы, всех, кто его знал, вызывали в «органы», устраивали допросы, забирали фотографии, где запечатлён опальный писатель, подаренные ним вещи. Но одно письмо от Анатолия у неё сохранилось — он продолжал переписываться с бывшими коллегами, когда уехал из нашего города.
Из воспоминаний Ирины Бондарь:
«Анатолий Кузнецов приехал к нам в 1953-м году. Небольшого роста, плохо одет. Получая рядом с ним зарплату в окошечке кассы, видела обтрепанные рукава его пальто. И хотя сама жила небогато, защемило сердце. Ему, как и мне, было 22 года, но какие статьи он писал! Его материалы зачитывали до дыр. В марте 1953 года скончался Сталин. На пятиминутке мы почтили его память минутой молчания, а затем разошлись по своим делам. Я вышла вместе с Толей в скверик (теперь парк Славы) с хилыми деревцами и каменистой землей. Мы молчали, подавленные смертью вождя. Но вот Анатолий, взглянув на меня, спросил: «Ты что так расстроилась?» Вопрос показался мне кощунственным, и я робко ответила: «Ведь люди кругом плачут, все-таки это СТАЛИН». А он в ответ сузил глаза и зло так: «Гитлер и Сталин — близнецы-братья». Он отлично закончил у нас школу рабочей молодежи и уехал. Позже мы с ним виделись на Братской ГЭС. Он подарил фотоаппарат ФЭД. Тогда выпустил совершенно удивительную, яркую подбору рассказов «Селенга».
В предисловии к нью-йоркскому изданию «Бабьего Яра» Анатолий Кузнецов писал: «Первоначальную рукопись этой книги я принес в журнал «Огонёк» в 1965 году. Мне ее немедленно, можно сказать, в ужасе — возвратили и посоветовали никому не показывать, пока не уберу «антисоветчину», которую поотмечали в тексте».
Из воспоминаний бывшей наборщицы текстов газеты «Всенародная стройка» Нины Першиной:
«Появился он в нашей редакции как-то незаметно. Был небольшого росточка, русоголовым, носил очки. Его взял на работу редактор Александр Сергеевич Масляный литработником после того, как Толя написал несколько толковых статей. До этого он работал бетонщиком на стройке. Позже ему дали комнату по ул. Карла Маркса. К нему приехала супруга Ирина, у которой была красивая длинная коса. Иногда она приходила на работу к Толе. Мы бегали смотреть на них. Невзирая на свои молодые годы, Анатолий был спокойный, вежливый, немногословный. Умел пошутить, помочь… Писал очень живо, интересно, всегда отстаивал свою точку зрения. Читатели любили молодого журналиста. А вот Масляный постоянно к нему придирался, был с ним высокомерен… Мы любили Толю, уважали за талант, за доброту. А когда узнали, что он уехал за границу и остался там, очень жалели. Ведь имя его сразу стали клеймить со всех сторон, говорили, что он изменник Родины. Но мы не верили, и когда нас, работников редакции, стали приглашать по одному в особый отдел, ничего плохого сказать о нем не могли».
Из воспоминаний работницы ручного набора Антонины Матусевич:
«Анатолий много писал: книги для детей, для юношества. Его книга «Продолжение легенды» содержит обобщенный образ строителей Каховской и Братской ГЭС. Помню, был у него велосипед, на котором он разъезжал по стройке и околицам молодого города. Придумал какой-то счетчик и каждый день знал свой километраж. Как-то мой малолетний сын разобрал на винтики домашний репродуктор. Толя, узнав об этом, принес мне свой. Затем он уехал в Москву, поступил в Литинститут, в Новую Каховку больше не возвратился. Но мы долго переписывались, пока не случилось это…»
Памятник Анатолию Кузнецову в Киеве
Слёзы отчаяния
Публикация даже покромсанной книги в журнале «Юность» стала ошеломляющим успехом. Три номера журнала с повестью «Бабий Яр» исчезали из продажи немедленно. Потом их продавали «из-под полы» по баснословным ценам.
Но сам автор был отчаянии из-за того, что его произведение жестоко «порезали». Исчез из дома в Туле.
«Не знаю, где он, куда уехал, — говорил заплаканная Ирина знакомым. — Ничего не сказал. Несколько дней пил. Меня не пускал, заперся у себя, кричал, чтоб не лезла, иначе он повесится. А ночью ушел, уехал. Не знаю, куда. Оставил нам с Алешей деньги — и всё. Ни записки, ничего. Звонила в Киев — его там никто не видел».
Кузнецов вскоре нашелся сам. Истерзанный душевными муками, небритый, с тяжелого перепоя. Привез с собой веселую компанию, организовав на несколько дней шумную попойку.
Потом у него случилась истерика. Начал кричать на своих гостей, ругаться. И зарыдал. Крупные мужские слёзы текли из-под толстых очков.
В 1991 году, в 50-ю годовщину трагедии Бабьего Яра, в двух украинских издательствах и одном московским книга Кузнецова вышла массовым тиражом в авторском варианте.
